План внеклассного мероприятия по истории России для старшеклассников по теме "Уцелевшая Атлантида"

Цель:

1. Развивать интеллект учащихся, пополнять словарный запас, речевые навыки, умение высказывать свою точку зрения перед аудиторией.
2. Воспитывать патриотизм, чувство долга на примере из жизни биографий и судеб интересных людей.
3. Познакомить учащихся с драматической страницей из истории Отечества.
4. Помочь понять, объяснить причины и смысл эмиграции.

Тип: историко-литературная музыкальная гостиная.

Оборудование: экран (проектирование портретов называемых людей), магнитофон, группа учащихся, участники монтажа садятся за стол на сцене (скатерть, зажженные свечи), лучше, если урок пройдет в актовом зале.

1. Занятие начинается с объявления темы и цели занятия учителем.
2. Историко-литературное повествование.

1 ученик: Эмиграция из СССР распадалась на три главных потока, называемые обычно “первой”, “второй” и третьей” эмиграцией. Эти потоки были обусловлены преимущественно политическими причинами. “Первый” и “второй” потоки – в основном вынужденные “волны” эмиграции периодов Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войн, “третий” поток – добровольная, преимущественно “этническая” эмиграция времен холодной войны. Такое деление достаточно условно, т.к. потоки эмиграции не иссякали почти никогда, то ослабевая, то усиливаясь.

Российская эмиграция была представительницей “другой”, альтернативной России. Это было общество россиян, объединенных иными политическими идеалами, духовными ценностями, культурными традициями, нежели идейно-нравственные устои, укоренившиеся в ходе революции и Гражданской войны в Советской России. Общеизвестно, что В.И. Ленин говорил о полутора-двух миллионах соотечественников, “которые рассеялись по всем заграничным странам”.

2 ученик: По данным ОГПУ в середине 1920-х годов распределение белоэмигрантов по странам выглядело следующим образом (в тысячах человек): Франция – 500 (в Париже – 160), Германия – 30-35, Сербия – 25-30, Болгария – 15, Польша – 25-30, Южная Америка – 15, Турция - 2,5-3, Румыния – 10, Греция – 10, Австрия – 1, Венгрия – 5, Австралия – 2, Чехословакия – 10, Данциг – 2-3, Бельгия – 10, английские колонии – 50, Прибалтийские страны – 50, Сирия, Палестина – 5, Финляндия – 5, Персия – 5, Италия – 5, Китай – 50, Канада – 50, Швеция, Норвегия, США – 30, Филиппины и другие острова – 50/7/ (цифры проектируются на экран). Общее количество эмигрантов исчисляется, таким образом, примерно в один миллион человек. Цифра эта представляется весьма относительной из-за непрекращавшейся миграции россиян по странам Европы, Азии и Америки, процесса реэмиграции, а также в связи с тем, что миллионы бывших сограждан в результате революции, Первой мировой и Гражданской войн оказались гражданами сопредельных иностранных государств. Только в Польше по переписи 1920-х годов 5 миллионов 250 тысяч человек отнесли себя и русским (включая сюда малороссов и белорусов) /8/. С достаточной степенью уверенности можно говорить о том, что волею судеб несколько миллионов россиян оказалось за пределами Родины и что российская диаспора в мире в 1920-1930-е годы являлась одной из самых многолюдных.

3 ученик: Два миллиона человек покинули Россию после революции и гражданской войны, чтобы осесть в Шанхае и Харбине, Нью-Йорке и Сан-Франциско, в Софии и Праге, Белграде и Варшаве, Берлине и Париже. Их называли белоэмигрантами, потом эмигрантами первой волны. Этот великий исход – один из мифов ушедшего века.

Исполняется песня “Есаул, есаул, что ж ты бросил коня…” (можно вживую, можно в записи).

Ближайшее, о чем думаешь при словах “эмигранты первой волны” – осеннее Черное море, холодная морская волна от Крыма до Константинополя. Фигуры белых офицеров на константинопольском молу замерли в иероглифе “все пропало”.

Как разнообразны судьбы отдельных людей, так разнятся и маршруты бегства. Оценки числа послереволюционных эмигрантов колeблются от одного до двух миллионов. Движение было массовым и охватывало все слои населения, отнюдь не только аристократию и интеллектуальную элиту. Исход начался уже летом 1917 года, т.е. между февральской и октябрьской революциями. В основном жители столиц спасали от беспорядков свои семьи и имущество.

4ученик: Вернешься – сразу в расход, не вернешься – затоскуешь до cмepти. Михаил Булгаков осенью 1920 был в Крыму, мучительно колeбaлся, но на эмигрантский пароход не взошел. Лет десять спустя он сделался личным невыездным товарища Сталина.

Казачий офицер Николай Туроверов вспоминал в 30-х годах в Париже:

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы, все время мимо,
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою;
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо.
Покраснела чуть вода.
Уходящий берег Крыма
Я за помнил навсегда.

Николай Туроверов, родился в 1899 году в станице Старочеркасская, умер в Париже в 1972. В 1920 году Туроверов, воевавший на Германской и на Гражданской, отступал из Крыма с остатками Донского корпуса.

5 ученик: В эмиграции оказались люди, многие из которых принадлежали к элите российской интеллигенции, чиновничества, офицерства, предпринимательства. Неприемлющие советский режим, обладающие авторитетом, прочными деловыми связями, вхожие в “высший свет” Запада, они имели возможность существенно влиять на мировое общественное мнение и мировую политику в отношении нашей страны. Особенно опасно деятельность российских эмигрантов в этом направлении являлась в условиях дипломатической и экономической блокады СССР.

К числу факторов, представлявших собой серьезную угрозу для советской власти, относилось и наличие в рядах российской эмиграции военных формирований, всегда готовых выступить против большевиков. Как свидетельствует генерал П.Н. Врангель, только с ним в 1920 году из Крыма ушло в изгнание 150000 человек. Половина из них были военнослужащие. По-разному складывались их судьбы вдали от Родины.

(Под запись песни Л. Успенской “Рулетка” 2 пары танцуют танец из репертуара “Кабарэ”).

 

6 ученик: С начала 1918 года все шире расползалась гражданская война и обращала в бегство новые толпы, причем одни спасались от реальной угрозы, иные поддавались панике. Поражение Белого движения, эвакуация армии Врангеля из Крыма осенью 1920 года вызвала самый многочисленный отток, так что недаром маршрут белоэмигранта именно так и выглядит в коллективной памяти: пароход из Крыма в Константинополь, оттуда дорога в Софию, Белград или Париж.

Константинополь, состоявший под протекторатом Антанты, сыграл роль перевалочного пункта для эвакуированной Белой армии и гражданского населения в ее шлейфе. Правительства новообразованных Югославии и Чехии симпатизировали русским эмигрантам, нуждались в научных и инженерных кадрах и благоприятствовали притоку русских.

Так Прага получила название “русского Оксфорда”, благодаря академическим ставкам, предоставлявшимся русским ученым, и стипендиям для русских студентов…

5 ученик: Сын майора, выходца из крепостных крестьян. Окончил Ловичское реальное училище, в 1892г. – Киевское пехотное юнкерское училище, в 1899 г. – Академию Генерального штаба. Служил в войсковых штабах Варшавского военного округа (ВО).

Участник русско-японской войны 1904 – 1905 гг. В июне 1910г. назначен комaндиром 17-го пехотного Архангелогородского полка, стоявшего в Житомире. С марта 1914г. в штабе Киевского ВО; с июня – генерал-майор. После начала первой мировой войны комaндир бригады, дивизии, с сентября 1916г. – комaндир 8-го армейского корпуса 4-й армии Румынского фронта.

В декабре 1918г. принял на себя комaндование всеми сухопутными и морскими силами, действующими на юге России.

Весной 1920г. после разгрома белогвардейских войск эвакуировался в Крым, где передал комaндование генералу П.Н. Врангелю, и отбыл за границу.

В конце 1945г. Деникин, опасаясь насильственной депортации в СССР, переехал в США вместе с женой, дочь Марина осталась жить во Франции. Некоторое время Деникины жили в Нью-Йорке, где он продолжал заниматься литературной деятельностью.

7 августа 1947г. на 75-м году жизни Деникин скончался в госпитале Мичиганского университета. Последние его слова, обращенные к жене Ксении Васильевне, были “Вот, не увижу, как Россия спасется”. После отпевания в Успенской церкви он был похоронен с воинскими почестями как бывший главнокомaндующий одной из союзных армий времен Первой мировой войны на военном кладбище Эвергрин (г. Детройт). 15 декабря 1952г. останки его были перенесены на русское кладбище Св. Владимира в Джексоне (штат Нью-Джерси).

Деникин-полководец и Деникин-человек – это разные люди. “Он был военный интеллигент, человек, который доставлял неприятности начальству, боролся за правду, боролся против рукоприкладства, защищал солдат, пытался сделать русскую армию сильной и гуманной армией, из-за чего у него бывали неприятности.

7 ученик: В то время как эмигрантам полагалось исходить тоской по брошенной родине и жить надеждой вернуться хоть пеплом в родную землю, на родине тлела и разгоралась с новой силой ностальгия по русскому зарубежью. Новый поворот сюжета виден в газмановском шедевре: покинутая родина свою брошенность внезапно возводит беглецу в упрек. Здесь, возможно, главный секрет немеркнущего обаяния эмиграции: русская эмиграция являла собой зримую альтернативу советской биографии.

Эмиграция – это уцелевшая Атлантида, остров, отколовшийся от материка во время катастрофы. Русское зарубежье законсервировало дореволюционную Россию, но оно и шло вместе с веком, прокладывая другой русский путь. Этим она так драгоценна для “большой земли”: только в эмиграции хранятся реликты вроде петербургского произношения и живого престолонаследника.

Но там живет и самостоятельная русская культура, не воспроизводящая старые образцы, не сливающаяся с контекстом изгнания, а именно особая ветвь русской культуры, которая была невозможна в новой России.

Столько создано великих стихов, столько легенд и бaнaльных клише: швейцары генеральской стати, таксисты с офицерской выправкой, модистки-аристократки, трагедия возвращения и героическое выживанием в изгнании (Звучит песня в записи “Черная смоль”).

Первая эмиграция вполне отвечает своему названию, она была вынужденной, и не мыслилась изначально как способ дальнейшей жизни. Большинство бежало за границу, как из-под обломков горящего и обваливающегося дома. Белая армия эвакуировалась после поражения в гражданской войне. Долгие годы, если не всю жизнь, эмиграция жила надеждой на возвращение и не мирилась с окончательностью приговора. Долго еще ждали, что Россия придет в себя. Кто-то возвращался, только бы впустили, будь что будет. Для многих это было шагом к гибели. Некотором повезло. (Читается стихотворение Р. Рождественского)

“Кладбище под Парижем”

Малая церковка. Свечи оплывшие.
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие, бывшие.
Кладбище Сан-Женевьев-де-буа.
Здесь похоронены сны и молитвы.
Слезы и доблесть. “Прощай!” и “ура!”.
Штабс-капитаны и гардемарины.
Хваты-полковники и юнкера.
Белая гвардия. Белая стая.
Белое воинство. Белая кость…
Влажные плиты травой зарастают.
Русские буквы. Французский погост…
Я прикасаюсь ладонью к истории.
Я прохожу по гражданской войне…
Как же хотелось им в Первопрестольную въехать
Однажды на белом коне!..
Не было славы. Не стало и Родины.
Сердца не стало. А память была…
Ваши Сиятельства, Их Благородия, -
Вместе, на Сан-Женевьев-де-буа.
Плотно лежат они, вдоволь познавши
Муки свои и дороги свои,
Все-таки – русские. Вроде бы - наши.
Только не наши скорей, а - ничьи…
Как они после – забытые, бывшие, -
Все проклиная и нынче, и впредь,
Рвались взглянуть на нее – победившую,
Пусть – непонятную, пусть непростившую,
Землю родимую, и – умереть… Полдень.
Березовый отсвет покоя. В небе – российские купола.
И облака, будто белые кони, мчатся на Женевьев-де-буа.

Особая роль первой эмиграции определяется ее неумением и нежеланием раствориться в новом окружении. Все эти люди покинули родину в надежде вернуться. Осознание окончательности эмиграции возникало постепенно. Если это не была жизнь на чемоданах, то все же в постоянной готовности к отъезду. А тем временем они не стремились приспосабливаться к Шанхаю, Парижу или Белграду, становиться французами или американцами.

Они унесли с собой Россию и везде оставались собой. В этом их подвиг и главное богатство.

8 ученик: Семейство Набоковых уехало из Петрограда в Крым уже в 1918 году. В.Д. Набоков был министром юстиции во Временном правительстве от партии конституционных демократов. В 1920 году они переправились в Константинополь, а затем в Берлин.

Виктор Шкловский был члeном партии эсеров и врагом советской власти. Весной 1922 он бежал, спасаясь от ареста, и прибыл в Берлин морем, через Штеттин, в качестве беженца, без паспорта. Когда он решил вернуться в Советскую Россию, ему пришлось быть челом перед ВЦИКом.

Вячеслав Ходасевич и Нина Берберова выехали поездом из Петрограда в 1922 году с советским паспортом, по разрешению властей, и жили в Берлине около двух лет, затем отправились в Прагу, и наконец поселились в Париже.

Уже приехав в Берлин, Ходасевич узнал, что его имя было в списке назначенных к высылке из Петербурга ученых и писателей – тех, кого по личному распоряжению Ленина погрузили на пароходы и отправили через Балтийское море в немецкий Штеттин, чтобы они не мешали строить светлое будущее.

Это зачеркнуло возможность возвращения домой. В Париже в 1925 году Берберова и Ходасевич получают паспорта “апатридов”, людей без родины. Берберова в своих воспоминаниях отмечает, что эти документы не давали права работать на жалованье, то есть принадлежать к категории рабочих и служащих.

9 ученик: Первой волной эмиграции называется исход миллионов людей из бывшей Российской империи после октябрьской революции, в ходе гражданской войны и даже еще в первые годы НЭПА.

Важным центром был Харбин, долгое время состоявший под протекторатом России, оказавшийся по ту сторону границы с Китаем, и многонациональный Шанхай. Другими центрами русской диаспоры были крупные города государств, отделившихся от бывшей российской империи: Рига, Хельсинки, Каунас, Ревель, Варшава. Здесь существовала культурная и территориальная близость к России.

Для многих эта близость оказалась роковой: те из эмигрантов, кто пережил возвращение в состав СССР перед войной, а затем немецкую оккупацию, отправились после войны в республику Коми, как это случилось с философом-евразийцем Львом Карсавиным.

В 1949 году из Вильнюса, где он в свое время возглавил кафедру истории в университете с мыслью быть поближе к дому, его 68-летним стариком депортировали в советский лагерь, где он и умер.

10 ученик: Религиозный философ, правовед, публицист.

Иван Александрович Ильин родился в Москве 28 марта (по ст.ст.) 1883 года в дворянской семье присяжного поверенного округа Московской судебной палаты, губернского секретаря Александра Ивановича Ильина и Екатерины Юльевны Ильиной (урожденной Швейкерт фон Штадион). Он был третьим сыном в семье. Старшие братья – Алексей и Александр – станут юристами.

Отец Ильина – коренной москвич; дед, полковник, служил начальником Кремлевского дворца. По матери Иван Ильин – немецкой крови, его дед – Юлиус Швейкерт – был коллежским советником.

Сразу же после октябрьского переворота Ильин публикует в “Русских ведомостях” статью “Ушедшим победителям”. В ней он обращается к павшим в борьбе белогвардейцам: “Вы победили, друзья и братья. И завещали нам довести вашу победу до конца. Верьте нам: мы исполним завещанное…”

За связь с белогвардейским движением Ильина несколько раз подвергали аресту, в его доме производились обыски. Тем не менее это не помешало ему 18 мая 1918 года защитить магистерскую диссертацию “Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека”.

4 сентября 1922 года Иван Александрович был арестован большевиками в шестой раз, допрошен и немедленно судим. За антисоветскую деятельность его, вместе с другими учеными, философами и литераторами, выслали в Германию.

На закате дней своих Иван Александрович писал: “Мне 65 лет, я подвожу итоги и пишу книгу за книгой. Часть их я напечатал уже по-немецки, но с тем, чтобы претворить написанное по-русски. Ныне пишу только по-русски. Пишу и откладываю – одну книгу за другой и даю их читать моим друзьям и единомышленникам… И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь сбережет их от гибели, а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России”.

Все пережито,
Так много страданий.
Пред взором любви
Встают прегрешенья.
Постигнуто мало.
Тебе благодарность, вечное благо.

11 ученик:

Мне совершенно все равно –
Где совершенно-одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь, или казарма…
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все – равно, и все – едино…

Трагична судьба семьи Марины Цветаевой, Сергея Эфрон и их детей, которые прожив долгие годы в эмиграции, вернулись на родину.

12 июня 1939 года Марина Цветаева с сыном Ге opгием (Муром) выехала в СССР. Вскоре после ее приезда Сергeй Яковлевич и Ариадна были арестованы. Ариадна получила лагерный срок, а Эфрон был расстрелян, предположительно в августе 1941 года. Цветаева боролась за жизнь в одиночку, большинство бывших друзей покинули ее из боязни общения с эмигранткой, чьи родственники были репрессированы.

Марина Цветаева умерла в августе 1941 года в Елабуге.

А Бог с вами!
Будьте овцами!
Ходите стадами, стаями
Без меты, без мысли собственной
Вслед Гитлеру или Сталину,
Являйте из тел распластанных
Звезду или свасты крюки…

12 ученик: Годы Второй мировой войны легли новым испытанием не только для советских людей, но и для всех русских, живущих за пределами России (стих стр.23).

Не мало примеров, когда эмигранты первой волны старались сделать все возможное для разгрома гитлеровской Германии.

Тамара Волконская которую называли “Красной княгиней”, в результате агитации на сторону Дв. Сопротивления перешли 85 власовцев, ее поcмepтно наградили орденом Отечественной войны II степени.

Будучи больным Рахманинов в США давал концерты, средства от которых шли в помощь СССР.

Флейшер – русский дворянин, работая в Риме метрдотелем, помогал своим соотечественникам бежать из плена.

Махин – бывший царский офицер сражался в партизанском отряде в Югославии.

Закончилась война, но для многих русских людей по воле судьбы, оказавшихся в концлагерях и в фашистской неволе, возвращение на Родину было равносильно cмepти, Родина для них оказалась не матерью, а мачехой.

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом
Там, где мой народ, к несчастью был.

13 ученик: 60-е годы Хрущевской “оттепели” и третья волна эмиграции. За границей оказались диссиденты – инакомыслящие среди них замечательный скульптор Эрнст неизвестный, в силу своего хаpaктера и особенностей натуры был новым режимом поставлен в такие условия, когда жить и работать в данных условиях было нельзя (не разрешались его выставки, ставились преграды при оформлении документов для выезда на международные конкурсы. По воле рока он же автор скульптурного памятника на могиле Хрущева.

Писатель А.И. Солженицын рассказавший всему миру о сталинских лагерях, был выслан из СССР и 10 лет жил за границей.

Режим, державшийся на лжи, не мог терпеть правды о себе, поэтому насилие, защищая себя, опять же прибегло к насилию.

Судьбу эмиграции разделили фигуристы – Белоусова и Протопопов, музыканты Ростронович и Г.Вишневская.

Я пропал, как зверь в загоне,
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет.

14 ученик: Андрей Донатович Синявский стал широко известен читающей публике в 60-е годы, когда одновременно в научных академических изданиях т литературно-критических журналах (главным образом, в “Новом мире” времен Твардовского) публиковать его статьи о советской литературе. Он был и любимцем студенческой молодежи, которая слушала его лекции – сначала в Московском университете, затем в училище МХАТа (вплоть до ареста).

В октябре 1965г. А.Д. Синявский и его друг Юлий Даниэль были арестованы за публикацию своих произведений на Западе. В феврале 1966г. мы стали свидетелями беспримерного судебного процесса – беспримерного не только потому, что людей судили за слово, но и потому, что обвиняемые были первыми людьми, не раскаявшимися на процессе, как этого от них требовали. Они не признали себя виновными, несмотря на давление следователей, судей, общественных обвинителей и огромного количества доброхотов, которые ничего и не читали из книг Синявского и Даниэля, но своими письмами во все инстанции требовали применения к ним самых суровых мер.

А.Д. Синявского судили за повесть “Суд идет”, который он начал свою литературную работу (1955г.) повесть “Любимов”, рассказы (“Атаманы” и др.), заметки о литературе и статью “Что такое социалистический реализм?”. Хотя материалы процесса не публиковались в советской прессе, ясно было, что Синявского и Даниэля судят за смелость и независимость мышления.

Отсидев в лагере без малого 6 лет, Синявский пробовал вернуться к легальной литературной работе. В Москве того времени это оказалось невозможным. Писатель был обречен на судьбу изгоя, тогда он попросил разрешения выехать с семьей на Запад (1973г.).

Итогом урока исполняется стихотворение, которое призывает к раздумью: за что и по чьей вине были сломаны судьбы, почему жизнь многих наших соотечественников прошла вдали от Родины.

Кто украл мою молодость, даже
Не оставил следа у дверей?
Я рассказывал Богу о краже,
Я рассказывал людям о ней.

Я на паперти бился о камни.
Правды скоро не выскажет Бог.
А людская неправда дала мне
Перекопский полон да острог.

И хожу я по черному свету,
Никогда не бывав молодым,
небывалую молодость эту
По следам догоняя чужим.

Увели ее ночью из дома
На семнадцатом детском году.
И по-вашему стал, по-седому
Глупый мальчик метаться в бреду.

Были слухи – в остроге сгорела,
Говорили – пошла по рукам…
Всю грядущую жизнь до предела
За годы молодые отдам!

Но безмолвен ваш мир отсиявший.
Кто ответит? В острожном краю
Скачет выжженой степью укравший
Ненавистную юность мою.